Дикая раса - Страница 20

Договоренность, задуманную Лилен, они заключили. Игорь, мастер-семитерранин, возвращался через пару недель, и начинающая актриса собиралась выпросить у него содействие в получении уральской индикарты. Работа ее ждала.

Поселок, укутанный туманом и тишиной, казался призрачным. Распарывая шагами глухое беззвучие, двое прошли к коттеджу Вольфов, и Лилен протянула руку в браслетнике к замку.

Компьютер пискнул и моргнул синим.

Дверь была отперта.

Лилен пожала плечами. «Подумаешь, забыли запереть, кому тут это надо, посреди питомника…» Вошла. Майк сопел ей в спину.

Вчера отец допоздна сидел за компьютером.

Он и сейчас за ним сидел, откинувшись на подголовник высокого кресла, открыв рот, уронив руки. Экран светился заставкой: сменялись фотографии маленькой Лили Марлен, молодой Янины, самого Дитриха в обнимку с женой, видов океана, терранских и земных цветов крупным планом…

Лилен через силу выдохнула. Заставила себя снова глотнуть воздух.

— Местра Янина, — прошептал Майк где-то в бесконечной дали. — Местра…

…Наверное, время было не такое уж позднее. Мама несла отцу поднос с чаем. И куском любимого молочного торта. Когда она упала, поднос оказался под ней. На слишком гладкой для пятидесяти лет коже Янины Вольф успел за прошедшие часы выделиться биопластик. Бледная пленка, точно тонкий полиэтилен.

Лилен долго стояла на коленях, глядя на лицо матери, полускрытое рассыпавшимися волосами; по-всегдашнему неподвижное лицо. Потом встала и деревянной походкой вышла на улицу. Туман стал похож на песок, в нем невозможно было дышать, но Лилен вдохнула поглубже, обернулась к лесу и закричала, — давясь рыданиями, мгновенно сорвав голос. Вопль пронесся над кронами, и далеко-далеко закачались деревья, когда из-под их сени поднялось, чернея в блеске рассвета, нечто ужасающее.

— Нитокрис!!

Глава третья. Дикий Порт

Хейальтаэ идет по коридору, пересекая зоны света и тени.

Огромные глаза подобны двум окнам в ночь, и так же полны звезд. Переливчатая пленка, стекающая с благородно узких плеч, тоньше очаровательного намека, брошенного мастером. Походка — как течение равнинной реки… несмотря на двойную против нормальной гравитацию этого проклятого мира, из-за которой он чувствует себя больным и ущербным. У него хватает физической силы, по делам часто приходится бывать не только здесь, но и на трижды проклятой Цоосцефтес, и все же тело Хейальтаэ уже сейчас страстно желает возвращения на корабль.

Вопрос можно решить и без личной встречи, но Хейальтаэ вынужден принимать диктуемые условия.

Он в заведомо проигрышной позиции. Хотя бы оттого, что идет высказывать недовольство и гнев тому, кто выше его в иерархии, при этом опаздывает… вернее, подходит минута в минуту, в то время как этикет велит являться сюда с изрядным запасом времени. Он торопится, невольно припоминая все счета, которые выставляли друг другу когда-то его раса и раса хозяина этой планеты. Захлестывает страх; невозможно прогнать мысли о том, что должно стереть из памяти: от двадцатилетней давности сделок до последней операции консорциума «Аткааласт». Если это вынырнет из небытия — поистине, лучше смерть.

Обмен веществ недопустимо ускоряется.

Что же, у Хейальтаэ достаточно опыта, чтоб и из этой позиции сыграть достойно.

Он — совершенство. Красавец, утонченный интеллектуал и ценитель прекрасного, мастер игр и великий игрок. Глава седьмого высокого рода Лэтлаэк, министр, ученый и сердцеед, корсар и любитель риска. Великолепный, достойный восхищения представитель расы, в основе психики которой — любопытство и игра.

Он лаэкно.

Случись Хейальтаэ разволноваться всерьез, его серая кожа начнет ровно фосфоресцировать. К этому идет дело, и презрение к себе отяжеляет душу корсара.

Он успевает к назначенному часу, входя в приемную тем же неспешным шагом. Несколько секунд ожидания, кивок секретарше из расы х’манков, и высокая золотистая дверь выпускает нечто, которое Хейальтаэ опознает как полномочного посла Цоосцефтес. Дверь мягко притворяется. У цаосц нет обычая приветствий, поэтому Хейальтаэ только провожает его взглядом, не поворачивая головы. Направление взгляда лаэкно способны отследить лишь сородичи; посол, ногастая дылда, не замечает внимания.

Хейальтаэ быстро прогоняет в голове информацию: официальное лицо на неофициальной планете, цаосц после х’манков больше всего страдают от пиратства, но, в отличие от х’манков, имеют с него мало выгоды, поэтому последняя инициатива Начальника Порта встретила их горячую поддержку. Настолько горячую, что они готовы признать Дикий Порт государством до того, как прочие расы обсудят и примут решение, и в межцивилизационные договоры будут внесены коррективы.

Или не будут.

Это может стать большой ошибкой.

Пусть ошибаются цаосц.

Хейальтаэ входит в сердце Порта, малый конференц-зал главной резиденции пиратского короля.

Одна из стен зала целиком выполнена из стекла, и сейчас открывает вид на индустриальный рассвет. Свежая алость солнца озаряет лиловое небо Дикого Порта, в нем купаются звездные корабли всех космических рас галактики, и аэромобили. Последние — преимущественно х’манкских моделей.

Начальник Порта сидит спиной к окну, черты его лица в тени почти неразличимы.

Он светлокож и светловолос, облачен в белое.

Он молчит.

Хейальтаэ внутренне стонет. Конечно, он не ожидал беседы наедине, он великолепно знает этикет Порта, истоки которого лежат в ритуальных играх самих лаэкно. Но он все же надеялся, что Начальник предпочтет манеру общения собственной расы. За спинкой кресла стоит заместитель, говорящий от лица владыки… и с этим заместителем Хейальтаэ совсем не хочет играть. Официально не более чем глава охраны, в действительности тот — второе лицо на Порту, несмотря на то, что с некоторых пор представителей его расы не подпускают с высоким должностям. Вообще — никуда — не пускают. И как бы ни был привязан Начальник к своей личной армии, даже он не может ТАК оскорбить собственных сородичей…